Чистка зубов Томск Приветный

КТ костей. КТ нижних конечностей. УЗИ матки. УЗИ печени. Терапевтическая стоматология. Рентген легких. Вызов нарколога на дом. Мед справка. Справка на орудие. ПЦР-тест на коронавирус. Не добавлено ни 1-го отзыва. Будьте первыми. Добавить отзыв. Каждый письменный отзыв перед публикацией проходит неотклонимую проверку на неподдельность. Анонимные сообщения не рассматриваются.

Тексты не редактируются и не фильтруются — все прошедшие проверку публикуются «как есть». Спасибо, Ваш отзыв принят. Опосля проверки модером он покажется на веб-сайте. Стоматологическая клиника Класс-дент Омск, ул.

Входной микрорайон, д. Омский дом-интернат Омск, Северный, 1 4. Грайф Пермь Омск, Багнюка, 10 2. Все поликлиники. Мед центры. Записаться online. Навигатор Yandex. В постановке Олега Афанасьева эра Возрождения стала метафорой демократического пробуждения, в «Декамероне» не характеры средневековья высмеивались, а бичевались пороки современного русского общества, которое медлительно растягивало свою неповоротливую тушу из исторической трясины застоя. Это был спектакль-памфлет, призывавший на борьбу с коммунизмом, спектакль в поддержку перестройки и гласности.

Джованни Боккаччо, наверняка, много раз в гробу перевернулся от такового свободного использования его творчества в политических целях. Но это было реальным искусством: Олег Афанасьев, соединив итальянское Возрождение с просыпанием Рф, передал основной посыл «Декамерона» - гимн вольному человеку. Тамара Дидрихс тоже была занята в «Декамероне». Как говорили критики, «она просто купалась в собственных ролях»: колоритная, радостная, темпераментная, жизнелюбивая Темным осенним вечерком Тамара перебегала дорогу, спеша к своим двум небольшим сыновьям.

Они родились, когда надежда на женское счастье практически угасла, но вера в любовь сделала волшебство. И вдруг: ослепляющий свет фар, машинка, удар… Тамара Дидрихс погибла, а я до сих пор вижу на белоснежной стенке ее готический профиль, ловлю из прошедшего пристальный взор, слышу из темноты резковатый и хрипловатый глас Тамары в роли «Дамы в голубом»: «Я самая прекрасная дама в мире, и даже на всем нашем Каштаке!

Первый: Мой институт В прошедшем осталась школа, которую я закончил практически круглым отличником. Учителя мне прочили карьеру доктора, физика, математика, отец желал, чтоб я стал юристом. Но я поступил в институт на биолого-почвенный факультет. И этот выбор не был случайным. Детёнышем меня нередко выводили гулять в Университетскую рощу — баба Соня жила рядом и выгуливала меня посреди деревьев, запутавшихся в сетях дорожек.

В один прекрасный момент я направил внимание на красивое белоснежное здание, устремленное шпилем прямо в весеннее небо, и спросил: «А это что? И мне ответили: «Университет». Так и случилось. В году я поступил в институт, и в этом же году мои предки расстались… Отец был конкретным рыбаком и охотником, нередко брал меня с собою в лес и на реку.

Я не увлекся рыбалкой, ни разу не брал в руки ружья, но влюбился в живую природу. Весенний лес постоянно был для меня моделью мироздания. Я мог часами глядеть, как пробираются через прелый тлен листвы ртутные ручейки талого снег; как развертываются кружевными веерами тугие блестящие головки первых ростков ветреницы; как дымчатая ольха выбрасывает стёганые, толстого бархата пурпурные серёжки растений.

Полированный пушистым солнышком медный муравей тащит рыжую, в охристую крапинку хвоинку; из-под сосновой полупрозрачной шелушащейся коры выбирается аспидный жук с проволочными усами; пёстрый дятел, кося смородиновым глазом, выбивает дробь на старенькой ёлке с обвисшими до земли махрово-зелеными, с проседью прошлогодней пыли, ещё не смытой дождиками, лапами. И вот эта загадка — тайна возрождения к жизни опосля долгой зимней погибели — она терзала и тревожила меня.

Отгадку я отправился находить в институте. И было утро, и настал день, и через 5 лет я получил диплом с различием специалиста-биолога, педагога биологии и химии. На сей раз в оценочной ведомости за все 5 лет обучения были лишь пятёрки. Меня учили красивые педагоги, принадлежавшие к прославленной томской школе профессуры, основанной еще в XIX веке.

В институте я получил больше, чем научные знания: из собственной Alma Mater я вышел, пропитанный духом высочайшей культуры. Я стал адептом заповедей реального исследователя. А еще я получил уроки гражданской смелости и свободы. В грозные е годы, когда в СССР развернулась полная борьба с инакомыслием, конкретно в институтской среде тлел огонек свободомыслия и вольнодумства.

Да, огонек пробовали потушить, поливая робкое пламя живой мысли помойными ведрами доносов. Искры от костра правдолюбия затаптывали кирзовыми сапогами оперативников КГБ. Но мы, поверившие в свободу, жили и действовали вопреки.

Конкретно в Томске случилось так называемое «дело «Книжник», когда в году несколько томских ученых были арестованы и осуждены за хранение запрещенной литературы. Понятно, что сиим делом занимались органы КГБ, которые обвинили ученых, изготовлявших копии книжек, в «незаконной предпринимательской деятельности». Посреди изъятых томов были произведения Джорджа Оруэлла, Александра Солженицына, Евгения Замятина — сегодняшних литературных классиков.

В материалах уголовного дела есть такие показания 1-го из осужденных: «Да, признаю, что я читал эту литературу. Лишь я не знал, что читать — это преступление». Мужественный гражданский поступок на грани отчаяния сделали и наши преподаватели-биологи, которые еще ранее, в глухом году обратились с письмом в Томский областной комитет партии с требованием решить делему снабжения Томска незапятанной питьевой водой.

Дело в том, что Томск размещен на реке Томи по течению ниже промышленных городов Кемерово и Новокузнецк. И много лет кемеровские и новокузнецкие хим компании сбрасывали в реку тонны промышленных отходов, включая ядовитый фенол. И эта вода подавалась в систему водоснабжения Томска. Для чистки воды применялись соединения хлора, но хлор, взаимодействуя с фенолом, образует еще наиболее ядовитые вещества, разрушающие печень и ослабляющие иммунную систему.

Эпидемии гепатита воспаление печени случались в Томске повсевременно. В детстве я тоже переболел гепатитом, а еще корью, краснухой, паротитом, скарлатиной. Старенькые врачи-педиатры вспоминают, что в те годы детская смертность в Томске была очень высочайшей. Но официальная статистика это, естественно, скрывала.

И вот в Томске в очередной раз случилась новенькая эпидемия гепатита, вода из-под крана начала издавать таковой запах, что даже собаки ее пить отрешались. В городке начались панические слухи о диверсии на водопроводе с целью отравить население. Санитарно-эпидемиологическая станция распространила сообщение, что анализ воды не выявил источника аромата, но опасности для жизни вода из-под крана не представляет. Но больницы и детские сады были переведены на снабжение водой из автоцистерн. Естественно, официальным сообщениям никто не поверил.

И тогда ученые нашего института решили тайно провести анализ воды, используя имеющееся на одной из кафедр лабораторное оборудование и реактивы. В итоге выяснилось, что содержание фенола в питьевой воде превосходит норму, безопасную для жизни, в 30 раз! Нашли в воде и остальные небезопасные вещества.

Ученые решили бить тревогу. Так и родилось письмо в обком партии с приложением результатов анализов воды. Ученые требовали принять меры, чтоб спасти жизнь и здоровье обитателей Томска. За сиим обращением могли последовать репрессии и увольнения. На основании письма ученых он составил записку в Центральный комитет КПСС, обратился в правительство, и через 2 года в Томске был построен подземный водозабор, город перебежал на снабжение из артезианских источников.

Время от времени карьерные устремления партийных вождей приносили благо и обычному человеку. Когда я поступил в институт, опосля данной для нас истории прошло лишь 5 лет, и все обсуждали хотя и шепотом действия недавнего прошедшего, изменившие жизнь в Томске к лучшему. И я гордился, что мои педагоги сыграли в этом огромную роль. Как ни удивительно, но урок свободы мне также отдала генетика.

В институте я оказался участником чрезвычайно увлекательного общества — кружка юных генетиков, который вел заведующий кафедрой цитологии и генетики Виталий Волобуев. Это был юный, владеющий подвижным и острым мозгом ученый, который на собственных семинарах ставил под колебание марксистско-ленинское учение и всю советскую юриспруденцию.

Волобуев обосновывал, что на уровне генетического кода закладываются личные различия и человек силен конкретно своими персональными возможностями, а ставка на коллективизм убивает особенность. Это, естественно, полностью противоречило заповедям строителя коммунизма.

Не считая того, Волобуев утверждал, что склонность к совершению преступлений также может быть заложена на генетическом уровне, поэтому что гены определяют нрав и модель поведения человека. Означает, все способы перевоспитания потомственных преступников в критериях русской пенитенциарной системы несостоятельны.

Очевидно, эти крамольные речи скоро стали достоянием бдительных органов КГБ, которые в университетах обычно имели по два осведомителя на 1-го обычного студента. От уголовного дела Виталия Волобуева выручила стремительная эмиграция во Францию. Кружок наш прекратил существование. Для собственного времени Волобуев был очень умный. Вот ведь: «шибко умный» звучит как ругательство, наверняка, лишь в Рф и лишь на российском языке. Но моя диссидентская суть, природный дух противоречия имеющимся нормам и правилам официоза требовали выхода.

И я начал посещать кружок библейского чтения при православном храме Петра и Павла. Православное крещение я принял еще перед окончанием школы, в 17 лет, сам пришел к Богу, поначалу стихийно, позже осмысленно, раз и навсегда сделав собственный выбор. Мои предки крестились через 30 лет опосля меня.

И вот каждое воскресенье я стал ходить на собрания, где опосля вечерней службы читали и толковали Святое Евангелие и Ветхий Завет. Собирались там, в основном, одни старушки, так что мое присутствие чрезвычайно скоро увидели. Увидели и доложили «куда надо».

Меня пригласил на беседу секретарь партийного комитета биолого-почвенного факультета. Разговор был короток: ты позоришь звание комсомольца и студента института и должен прекратить визиты в церковь. Без ответа остался мой единственный робкий вопрос: а разве не может быть верующий человек строителем коммунизма, ведь нас таковых — православных верующих - в СССР много.

Секретарь, юный коммунист, был не дурак, и за моей показной робостью рассмотрел недопустимую дерзость. Через недельку опосля беседы меня догнали на выходе из Институтской рощи два незнакомых парня. Диалог состоялся приблизительно такой: «Ну, ты понял? И кончай это дело». Я возвратился в учебный корпус, встретил 2-ух собственных наилучших друзей — Женьку и Витьку, и попросил их проследить, будет ли кто-либо идти за мной.

Они проследили: вправду, один юноша сопровождал меня до самого дома. Да он особо и не скрывался: зашел за мной в троллейбус, встал на задней площадке и всю дорогу сверлил взором по-волчьи неподвижных глаз. Видимо, в этом и заключался психический прессинг: запугать, деморализовать. У КГБ набор инструментов для действия на неугодных режиму «неблагонадежных» людей постоянно был невелик: припугнуть, сослать либо расстрелять. Но в последующее воскресенье я снова пошел в храм.

А в пн, когда я бежал на первую пару через Университетскую рощу, ко мне навстречу из зарослей кустов вышел юноша. Я тормознул. Он тихо подошел ко мне, стеклянно поглядел мне в глаза, выдохнул: «Ты ничего не понял… Ну, это для тебя на память», и два раза полоснул по кисти моей левой руки кое-чем острым. Мне показалось, что это было обыденное бритвенное лезвие. Я не ощутил боли, лишь ошеломленно следил, как из перерезанных сосудов фонтанчиками брызнула кровь. Позже бросился к университету… Два маленьких белоснежных шрама, оставшиеся на левой руке, я так и называю - «печать КГБ».

А Женька и Витька еще несколько раз провожали меня опосля института до дома, но «хвоста» за мной больше не было. Мы прочно сдружились опосля происшествия в роще. И случилось так, что мои друзья в один прекрасный момент даже выручили мне жизнь, впору вызвав скорую помощь. Вообщем, это совершенно иная история.

Опосля окончания института Витька уехал из Томска, и следы его кое-где затерялись, а с Женькой мы продолжили дружбу. Ах, Женька Лешко, Женька Лешко! Прекрасный украинско-еврейский мальчишка, белокожий брюнет с румянцем во все щеки. Работал в мэрии Томска, женился, возмужал, как-то запутался в переменах х годов, вкупе с семьей эмигрировал в Канаду, и погиб там от рака поджелудочной железы скоро опосля собственного летнего юбилея. Я позвонил в апреле в Торонто, поздравил его, а он отвечал как-то скучновато, тускло, но о заболевания, которая уже терзала его, не проронил ни слова.

А в ноябре позвонила из Канады его жена Лена: «Андрей, Жени не стало…», и разрыдалась. Еще один ручеек чужой жизни влился в мою судьбу… Но «печать КГБ» может быть не лишь на руке, данной нам печатью не один раз пробовали закрыть наши сердца и запечатать нашу память.

В весеннюю пору года я обучался уже на 3-ем курсе. В нашей группе была девченка — Вера Николаенко, родом из городка Колпашева, большого районного центра, в километрах к северу от Томска. Оказалось, что к ней на празднички приехала мать и поведала, что рекой в Колпашево подмыло берег и совместно с землей в воду стали падать трупы. Тела сохранились так отлично, что можно было рассмотреть черты лица.

Так я прикоснулся к катастрофы Колпашевского яра. Туда со всех окрестных деревень и поселков свозили арестованных по обвинению во враждебной деятельности против русской власти. В годах тут содержались участники разных националистических организаций - «польской», «литовской, «эстонской», «татарско-мусульманской», «харбинской».

Как правило, эти организации существовали лишь в нездоровом воображении русских чекистов, одержимых идеей борьбы с неприятелями народа. Для неплохой отчетности органы НКВД пачками инспирировали разные «заговоры» и восстания. В Колпашево также высылали зажиточных фермеров с Алтая, которые вели «злостную агитацию против русской власти». В тюрьму кидали стариков, дам и даже подростков. Возможно, перед началом Великой Отечественной войны все заключенные в тюрьме были расстреляны.

Нередко для экономии патронов применялось удушение с помощью веревки и мыла. Тела сбрасывали в огромную яму, которую позже засыпали и посчитали позабытой. Специалисты считают, что в яме было захоронено наиболее 4 тыщ человек. Но через 40 лет грех русской власти в буквальном смысле слова всплыло на поверхность. Через недельку опосля происшедшего наш педагог истории марксизма-ленинизма заявил на лекции, что по Томску прогуливаются слухи о каких-либо покойниках, найденных в Колпашеве.

И кто-то говорит, что это жертвы политических репрессий. Но на самом деле речь идет просто о древнем кладбище, которое смыло водой. Тогда поднялась Вера Николаенко и спросила: «А почему у покойников в черепах дырки от пуль? Педагог побледнел, покраснел, позже стал кричать, что нельзя распространять враждебную пропаганду, что Вера — комсомолка и ей обязано быть постыдно за такие гнусные слова. Скоро выяснилось, что прошел закрытый партийный актив Томской области, на котором 1-ый секретарь Томского областного комитета КПСС Егор Лигачев лично отдал указание скрывать всю информацию о событиях в Колпашеве.

К месту открывшегося захоронения по реке подогнали катера и лодки, трупы, плывшие по воде, рубили винтами, дробили и топили баграми. Но в Томске уже знали, что 9 мая в Колпашеве сотки людей опосля митинга в честь Дня Победы направились на берег Оби и стали класть цветочки и зажигать свечки на месте тайного захоронения жертв политических репрессий.

Для русского времени это было неописуемое происшествие. И коммунистическая власть, отдавшая приказ утопить трупы и убить захоронение, даже не сознавала, что сама роет для себя могилу, куда через 10 лет ее столкнет история.

Сам я побывал в Колпашеве лишь в году. Постоял на берегу Оби, поглядел на черную воду, унесшую тайну пары тыщ человек, загубленных сталинским режимом. Только умеренный обелиск у березы, склонившейся над обрывом, припоминает о два раза убитых: поначалу их расстреляли сотрудники НКВД, а через 40 лет изрубили винтами моторных лодок. Это грех до сих пор не раскрыто.

Мы не знаем имен погибших и фамилии их палачей, поэтому что архивы КГБ по «Колпашевскому делу» засекречены либо уничтожены. Сотрудники ФСБ как верные наследники НКВД прячут от суда общественности имена собственных учителей и наставников, создавших в е годы кровожадную машинку по уничтожению людей. Сегодняшние чекисты убеждены, что эта машинка им еще понадобится. Второй: «Чернобыль» в Ботаническом саду В году я вступил во взрослую жизнь самостоятельного человека по узенькой тропинке, ведущей из Институтской рощи к воротам Сибирского ботанического сада.

Тут, во мокроватых тропиках оранжерей и в тени экзотических для томской флоры дубов, пирамидальных тополей и туй западных, пройдут мои последующие 13 лет битвы за будущее. Это было тяжелое время. Это было вязкое время. Это было время перелома. В ботаническом саду я научился работать, дружить и обожать. Конкретно в эти годы я пережил личные драмы, 1-ые истинные катастрофы, и в должности научного сотрудника Сибирского ботанического сада встретил Августовскую революцию года.

До прихода в ботанический сад я уже имел маленькой трудовой опыт. Еще студентом на летних каникулах я работал почтальоном и развозил на велике телеграммы по трущобам томских окраин. Перед выпускным курсом я получил опыт санитара в психиатрической больнице, где моими подопечными были пациенты мужского отделения легких психологических расстройств с диагнозами «шизофрения» и «косяк от армии». Юные солдатики, которые желали уволиться со службы, либо «откосить», как тогда говорили, симулировали различные психологические отличия и морок не доставляли.

Прогуливались по отделению, закатывали глаза и ловили гномиков под кроватью. Но доставались мне и реально проблемные нездоровые. Как санитар я должен был организовывать их полезную трудовую деятельность — трудовая терапия была классикой в русской системе реабилитации, применявшейся и в пионерских лагерях, и в домах престарелых, и в психиатрических больницах, и на зоне.

Мои подопечные «психи» вырезали из штампованной пластмассы заготовки для бельевых прищепок. Использовались при этом лезвия ножей, плотно укутанные изолентой практически до самого кончика, чтобы нереально было их применить как травмирующее орудие. Вот сиим кончиком и орудовали трудяги. А опосля рабочей смены я должен был собрать ножики и пересчитать.

И как-то раз я недосчитался 1-го лезвия. Опросил 50 человек — никто не признался, что спёр. У всех были сумасшедшие либо полубезумные, но полностью честные глаза. Я поразмыслил, что сам ошибся, и решил никого не обыскивать. А ночкой я заглянул в одну палату и увидел, как из-под простыни, укрывавшей больного, по ножке кровати стекают кровавые ручейки.

Этот тип украл лезвие и располосовал для себя весь животик. Но уже через три дня с 35 швами на животике он снова тихо-мирно вырезал прищепки. А я получил выговор и лишился премии. То была для меня наука: не доверять и инспектировать. Как досадно бы это не звучало, этот опыт я усвоил плохо, и моя доверчивость чрезвычайно нередко подводила меня. Время от времени подводила к краю погибели. Я уже несколько лет работал в ботаническом саду, занимался дендрологией и совершал экспедиции по всей Томской области для сбора растительных образцов и составления ботанических описаний.

Но меня тянуло в далекие края. И я уверил управление выслать меня в одиночную экспедицию на Далекий Восток. Это была мечта — пройтись по дальневосточной тайге, узреть кедр корейский, лимонник китайский, сорвать плоды актинидии — одичавшей родни киви. Мечта исполнилась: съездил, увидел, сорвал, и даже попробовал сладко-кислые, волосатые, похожие на крыжовник ягоды актинидии.

Выкопал массу юных саженцев, чтоб пополнить дендрологическую коллекцию Сибирского ботанического сада дальневосточными экзотами. Сложил все в рюкзак. Ворачивался я в Томск из городка Благовещенска Амурской области на поезде. На станции «Город Свободный» в мое купе завалилась компания полупьяных мужиков. Оказалось, это освободившиеся из колонии зэки, которые ехали работать в тайгу на лесоповал.

Я всю жизнь ненавидел опьяненных, ощутил опасность и решил уйти в другое купе. Но мужчины загудели, зашумели: куда-ты, парень, ты что — ужаснулся, да не тронем мы тебя, поверь. И я поверил, да и испуганным не желал казаться. Взяли, что именуется, «на слабо». А в купе тем временем гулянка заполучила трагические масштабы: бутылки водки уже не умещались на столе. Естественно, через час стали давать испить и мне.

И вот здесь я категорически отказался. Мне стакан с водкой в рот пробуют залить, зубы ложкой разжать, а я лишь пинаюсь и уворачиваюсь. Вот есть во мне эта черта — упрямство: ежели я чего-то не желаю, то буду упираться всеми 4-мя лапами, хоть режь меня. Ну, и порезали… Достали «финку» - маленький ножик с наборным лезвием, и полоснули по животику. По зэковским законам, которые действуют и вне зоны, никто не имеет право отрешиться от предложения испить — это неуважение, это оскорбление.

А поэтому было решено меня, как плюнувшего в нежную и израненную зэковскую душу, выбросить из поезда. Умопомрачительно, но когда меня тащили за ноги из купе, я успел ухватить лямку рюкзака, набитого эталонами флоры дальневосточной тайги. Так и волочился за мной рюкзак по ковровой дорожке коридора. Услышав шум и гам, из купе выглянула проводница. Глянула на моих распаленных конвоиров, охваченных энтузиазмом грядущей экзекуции, и испуганно спряталась, просто мышкой юркнула.

Двери вагона распахнулись с каким-то всхлипом и скрежетом, как бормашина в десну вошла. Я цеплялся за все подряд: ручки, выступы и волосы. Но меня толкнули, я выпал наружу, повис вниз головой, перед очами - живая, шевелящаяся лента сероватого камня насыпи.

А меня держат за ноги. И здесь — резкий рывок, поезд затормозил. Я свалился мешком на камешки. Проводница все-же дернула стоп-кран. Спасибо для тебя, хорошая тётенька! До станции добрался пешком, позже решил не рисковать и возвратился в Томск на самолете.

Основное — довёз таежные дары в целости и сохранности. Была ли это тень погибели либо просто дуновение вечности — как знать. Но в один прекрасный момент иная беда подкралась ко мне незаметно, невидимо, и я ничего не ощутил, пока случаем не оказался в больнице. Мы в Томске узнали о этом в мае. Пятно радиационного инфецирования быстро расползлось по широким территориям СССР и сопредельных государств.

Тогда почти все шутили: мирный атом пришёл в каждый дом. Но это были нехорошие шуточки. Никто, естественно, не подозревал, какую настоящую опасность таит радиация. Да, нас все время стращали атомной бомбой, которую то ли америкосы, то ли китайцы готовы кинуть на головы трудового русского народа. Практически в каждом дворе и на больших заводах строили бомбоубежища. Помнится, молодыми пионерами на коммунистических субботниках мы даже чистили и приводили в порядок бетонные бункеры около примыкающих домов.

На упражнениях в школе мы изучали все последствия ядерного взрыва: световое излучение, лучевое поражение, тепловой и звуковой удар. Но не было ни мельчайшего представления, как и чем измерить уровень радиоактивности, а основное, что такое смертельная доза радиации и как от нее уберечься.

Потому, когда случилась Чернобыльская трагедия и устаревшая регистрирующая аппаратура сказала: «Упс! Для Томска это был полностью актуальный вопросец с учетом того, что всего в 20 километрах от нашего городка на строго охраняемой и обнесенной рядами колющейся проволоки местности располагался суперсекретный атомный город.

Ранее он именовался Томск-5 — «пятопочтовый» в просторечии. Позже стал Томск-7, позже в период перестройки и гласности город легализовали и окрестили его Северск. Конкретно там и находится Сибирский хим комбинат — комплекс заводов, которые почти все годы занимались созданием высокообогащенного урана и плутония.

Потому в весеннюю пору года, через год опосля Чернобыля, в небе над Томском возникло несколько вертолетов, оборудованных особыми устройствами, способными фиксировать на малой и средней высоте полета отличия в уровне радиации. На местности городка выявили несколько очагов аномальной радиационной активности.

Обычный радиационный фон в городках традиционно составляет микрорентген в час. В Томске нашли зоны с уровнем радиации выше микрорентген в час. Туда были высланы особые бригады дезактиваторов. Как правило, источниками завышенной радиации служили отработавшие и выброшенные на свалку рентгеновские аппараты либо промышленные отходы с высочайшим содержанием солей радиоактивных металлов. Очевидно, простую публику не посвящали в такие детали, Мы лицезрели барражирующие вертолеты, что-то слышали о небезопасных находках, но твердо верили, что власть лучше знает, как нас спасти от ядерной опасности.

Ведь это уже были годы перестройки, и управление страны во главе с Мишей Горбачевым смогло получить кредит доверия. Хотя, как оказалось, небольшой кредит. И, естественно, мы не подозревали, что один из таковых очагов с аномально высочайшим уровнем радиоактивности найден на местности нашего ботанического сада. Как выяснилось, за тропическими оранжереями, в земельном складе находилось хранилище радиоактивных материалов.

Масштабный проект требовал масштабной научной поддержки и ученые Томского политехнического института приступили к исследованиям в области ядерной физики. Была сотворена скрытая кафедра, позже перевоплощенная в самостоятельный институт. Также были построены два учебных ядерных реактора — один в центре Томска, один в загородной зоне. И вот все это хозяйство в течение почти всех лет складировало свои запасы и отходы в подземном хранилище, которое было выстроено рядом с учебным корпусом политехнического института.

Позже границы местности института поменялись, и хранилище оказалось на балансе ботанического сада. Я много раз проходил мимо землянки с краснокирпичным портиком и хлипкой дверью на замке. Землянка была врезана в высочайший бугор, на макушке которого толпились яблони и тополя.

Но мне и в голову не могло придти, что в земельный глубине прячется реальная атомная бомба. Но вот в один прекрасный момент, в июньский день года, мне сказали, что я как председатель профсоюзной организации Сибирского ботанического сада включен в комиссию для оценки свойства работ по дезактивации в хранилище радиоактивных материалов.

Так я и вызнал тайну «ядерной землянки». В составе делегации из 5 либо 6 человек мы проследовали ко входу в хранилище. Специалисты были вооружены новым устройством «Припять» и еще несколькими устройствами, наименования которых я не вспомню.

Уже на пороге землянки мы нашли железное кольцо, которое «фонило» и демонстрировало уровень в микрорентген в час. Открыли двери, вошли. Сумрак, сырость, затхлость. Устройство показал микрорентген в час. Прошли по коридору вглубь холмика, вошли в помещение с цементным полом. Делегация заволновалась, как растревоженная броском камня ряска на пруду. В углу помещения мы нашли печь с сильной вытяжкой, а на печи тигли — особые огнеупорные ёмкости для плавки маленького количества сплава. Тигли были набиты какими-то сероватыми стерженьками, эти же стержни лежали вроссыпь на плите и полу.

И здесь наш спец уставился на панель устройства и начал переключать регистры, позже охнул: « тыщ микрорентген в час! Немедля покиньте помещение! Как позже выяснилось, эти безопасные стерженьки были упрессованной консистенцией графита и цезия, так именуемые «цезиевые иглы». Радиоактивный цезий в большом количестве содержится в отходах ядерной индустрии и активно загрязняет окружающую среду. Его тяжело утилизировать, видимо, политехники в свое время решили просто зарыть эту радиоактивную гадость глубже и запамятовать о ней.

А она взяла и вылезла наружу. Да еще и дезактиваторы подвели — халтурно сработали, «наследили». Мы, естественно, ноги в руки и бежать. Посреди гулких деревьев в древнем парке я перевел дух, отдал подписку о неразглашении и постарался все запамятовать, как ужасный сон. А не получилось… Через три недельки опосля моей памятной встречи с радиацией в нашей институтской поликлинике проходил день донора.

И я обычно отправился сдавать кровь. Через день мне позвонили на работу: «Товарищ Кузичкин, зайдите в поликлинику». Оказалось, у меня резко снизился уровень лейкоцитов в крови. Спрашивают с подозрением: «Ведете беспорядочную половую жизнь? И это было незапятанной правдой: я женился 11 февраля года. Нам запретили отмечать женитьбу в кафе, и мы, человек 60, гуляли в нашей двухкомнатной квартире.

Наши гости забавно проводили Генсека в крайний путь песнями и плясками. Доктор продолжает допрос: «Глисты есть? И здесь вдруг меня осенило! Поведал медику о собственном недавнем визите в гостеприимный «цезиевый домик».

Прописали мне укольчики и витаминчики. Через полгода уровень лейкоцитов восстановился. Но я был и остаюсь в ужасном гневе на радиацию. Как же так! Не видно и не слышно осколок атомного ядра влетает в клеточку вашего тела, бомбит молекулу воды. И вода раскалывается на радикалы, которые подобно исламским конструктивным элементам начинают разрушать ваш организм изнутри.

Да, но я впору соскочил с «цезиевой иглы». Остальным, я думаю, подфартило меньше. Ведь конкретно из-под этого холмика с ядерным хранилищем снутри пробивался незапятнанный родник и стекал ручьем в овраг, поросший лопухами и черёмухой. Конкретно к этому роднику протоптали тропинку сотрудницы нашего ботанического сада, поэтому что за водой из источника закрепилась слава лечебной. И лишь позже, сопоставляя все факты и приобретенные по случайности познания, я задумался о целой цепи смертей от рака посреди дам, моих коллег.

Я вспомнил страшные мучения Иды Генриховны, умершей от рака желудка. Она боролась до крайнего, приходила на работу, но падала ее голова на стол, и лишь обескровленные болью губки что-то беззвучно шептали… Я видел… Я помню… Татьяна Черногривова, полная, бойкая, острая на язык, румяная и радостная, за месяц перевоплотился в тень и ушла из жизни в 26 лет от рака крови.

Этот скорбный перечень можно продолжать… Но я не буду тревожить память почти всех. Вспомню еще лишь о Марии Афанасьевне. Мы работали в одной лаборатории. Она была исключительной домохозяйкой, подвижная, страшно трудолюбивая. Темные глаза поблескивали, как у сороки. Она обожала побеседовать, поспорить, страшно увлекалась разгадыванием кроссвордов.

Были у нее супруг, дочь, внучка и непутевый отпрыск, угодивший в тюрьму. И что-то случилось, беда, как радиация, подкралась незаметно. Стала наша Мария Афанасьевна забывать самые обыкновенные слова. Поначалу пробовала что-то вспомнить, но это причиняло ей физические мучения, тяжело было глядеть на ее перекошенное муками лицо.

Бессилие мозга и ускользающее сознание действовали ужаснее яда, судорогой сводили мускулы тела. Позже махнула рукою, забросила кроссворды и ушла из лаборатории в оранжерею мыть горшки, где не было необходимости с кем-либо разговаривать. Мы повели Марию Афанасьевну в больницу, диагноз был страшен: «рассеянный склероз».

Крохотные капельки костного мозга начинают циркулировать по кровеносным сосудам, склеиваются в жировые бляшки, закупоривают сосуды и отключают организм от эмоций. И наступает — воистину — скорбное бесчувствие! Доктор еще очень опешил, как Мария Афанасьевна в таком состоянии вообщем на работу прогуливалась. Но дело в том, что нашей коллеге до выхода на пенсию оставалось меньше года. И мы пробовали скрыть ее заболевание, чтоб она ушла в срок и получила нормальную трудовую пенсию — на 10 рублей больше, чем пенсия по инвалидности.

Но ничего у нас не вышло: стала Мария Афанасьевна забывать дорогу, никого не узнавала. Выслали ее на инвалидность… И я снова впал в тихое бешенство: как, почему здоровый, мощный, умный человек на очах преобразуется в немощную куколку с бессмысленными очами, способную лишь улыбаться и рыдать. Но это «дитё» и натворило дел… Молвят, проиграл свою семью в карты непутёвый рыжий отпрыск Сашка, проиграл на зоне. А это значило, что освободившиеся с зоны зэки могли придти к Сашке домой и уничтожить всех.

Они пришли, и уничтожили. Постучались в дверь глубочайшей ночкой. Мария Афанасьевна вскочила, побежала к двери и впустила незнакомцев, даже не спросив: «Кто там? Не умела она спрашивать, лишь улыбалась каждому Убивали ее с мужем долго и жестоко. Когда хоронили убитых, я лицезрел, с каким скупым любопытством разглядывали соседи искалеченные тела. Спаслась лишь малая внучка, спрятавшаяся под кроватью и позже бежавшая с босыми ногами в зимнюю ночь за помощью. Для меня это был грозный урок и знакомство с миром изувеченных ценностей: я сообразил, что нет таковых преступлений, которые бы не сделал человек.

Когда отпрыск за карточный долг дает мама и отца в руки убийц — как опосля этого глядеть в глаза человечеству? Третий: Погибель коммунизма А меж тем в Рф назревала революция. И она грянула под звуки «Лебединого озера» в августе года. И я был по эту сторону баррикад — против ГКЧП и коммунистов. Я понял себя как боец с коммунистическим строем не вдруг и не сходу.

Во мне издавна копилось чувство обиды за беспросветную жизнь без собственного жилища Мы вшестером — я, моя супруга, наша новорожденная дочь, мои мать, сестра и бабушка ютились в двухкомнатной квартире. Я был измотан неизменными гонками по магазинам в поисках масла, муки, сахара, мыла, макарон и иных товаров и продуктов, которые выдавались лишь по карточкам.

Помню, как жарким душноватым в летнюю пору штурмовали мы не обком КПСС, а магазин, чтоб приобрести молоко. На дворе стоял год. Моя дочь Василиса была еще малюткой. Прохладную воду отключили, горячей не было уже полгода. И я вкупе с половиной обитателей нашего микрорайона три часа стоял в очереди у магазина в ожидании приезда машинки с молоком.

Это был единственный источник воды, которую можно было пить и с которой можно было сварить кашу. Время подошло к 9 часам вечера, и заведующая решила закрыть магазин. Ей не дали сделать этого, схватили в охапку и затолкали в кабинет. Один мужчина встал у кабинета в караул, чтоб заведующая не вырвалась и не выполнила собственный опасный план.

Поближе к 10 часам возникла машинка. Гремя стальными ящиками со стеклянными молочными бутылками, подъехал грузовик. И вот здесь нужно же было заведующей все-же вырваться из собственного заточения и крикнуть поверх колышущейся в мареве заходящего солнца потной и плотной толпы покупателей: «Вася, отгружай на склад! Завтра продавать будем! Это были роковые слова — роковые для молока. Люди кинулись стаскивать ящики с грузовика, выхватывать из ячеек бутылки… Грохот, бой, звон — по дышащему жарой асфальту забавно потекли молочные реки.

Лишь не было кисельных берегов. Но свои три бутылки с молоком я все же добыл и, прижав к груди, гордый возвратился домой. Это было счастье! И какое же это было унижение! Томск никогда не заходил в число городов, снабжавшихся по первой категории — тогда действовала таковая градация при распределении продовольственных ресурсов.

У нас было много промышленных компаний, но основное стратегическое значение имел Сибирский хим комбинат в примыкающем городке Северске. Вот там и можно было отовариться реальным сливочным маслом, докторской колбасой, и даже финские зимние сапоги прикупить. Но обитатели Томска попасть в этот рай просто так не могли: строгая пропускная система и режим завышенной секретности накрепко ограждал заповедник колбасы от попыток проникания туда голодающих томичей. А я эту колбасу лицезрел, пробовал, нам перепадало.

В Северске тогда говорили «На почтовом» жила мамина младшая сестра Галина. Она время от времени и подкармливала нашу семью. Все же я был ее воспитанником. Обычный набор товаров в томских магазинах в начале х годов, когда я завел семью, был невелик и до сих пор памятен: молоко разливное 24 копейки за литр, хлеб — 16 копеек, шоколад «Аленка» - 40 копеек, масло бутербродное по 3.

Одно время была колбаса ветчинно-рубленая по 3. Уже в мае года я носился по городку в поисках хоть какой-либо пищи. Перед праздничком все магазины опустели, только в привокзальном кафе я увидел в витрине большой перезревший огурец, но пока стоял в очереди, его перекупил некий дядька в кепке. А у меня на попечении в тот раз были сестра и бабушка. Пришлось варить им суп из банки рыбных консервов, которые я чудом купил в магазине на окраине Томска перед носом ошалевшего местного алкоголика, оставшегося без закуски.

И вот, наверняка, тогда я в первый раз определил свою главную претензию к русской власти: «Почему вы нас унижаете?! Человек способен простить долг, обман, обиду, и даже запамятовать о невыполненных обещаниях политиков.

Но унижений человек не прощает никогда. Не должен прощать, ежели он реальный человек. И я вступил в борьбу с властью, которая унижала собственный люд очередями в магазинах, разоренным сельским хозяйством, парализованной экономикой, безумными давками в публичном транспорте, нескончаемыми перебоями с водой, газом и теплом, неизменной борьбой с неприятелями народа, вымыслами о прошедшем, ложью о реальном и враньем о будущем. Я начал посещать все собрания «Союза содействия революционной перестройке», на которых требовали отмены 6-й статьи Конституции СССР.

Я переписывал от руки и расклеивал листовки с требованием вольных выборов. Я открыл для себя новейшие источники инфы, мой почтовый ящик трещал от журналов и газет, подписка на которые стала вольной. Статьи о государственном возрождении Балтии потрясали меня больше, чем любовь. Самые калоритные публикации я вывешивал на щите в лабораторном корпусе ботанического сада. Их срывали, я вывешивал новейшие.

Когда в году Борис Ельцин, ошельмованный коммунистами, одолел на выборах и стал народным депутатом СССР, я бегал по улицам и кричал: «Ура! Да, романтизма было много. И это была совершенно иная, новенькая жизнь. Я принял роль в самом первом другом митинге в Томске, который собрал не наиболее 20 человек. Я бегал по квартирам и собирал подписи за проведение земляной реформы. Я написал письмо с требованием отставки Егора Лигачева и вручил ему этот революционный манускрипт во время визита коммунистического фаворита в Томский институт.

Стоит ли говорить, что в марте года, когда проводили 1-ый в нашей стране референдум, я агитировал против сохранения СССР и за введение поста Президента Рф. И как же я гордился, что Кировский район, где размещены главные университеты и студенческие общежития Томска, на референдуме проголосовал против сохранения Русского Союза. Очевидно, в июне на президентских выборах я агитировал за Бориса Ельцина и 12 июня голосовал за него 2-мя руками.

Естественно, ежели бы тогда мне кто-то произнес, что в году я поклянусь никогда в жизни не голосовать за Ельцина, я бы чрезвычайно опешил. Но я поклялся. Правда, клятву позже все равно нарушил. А 19 августа года я был дома — это был рабочий день, но я взял отгул, чтоб сделать в квартире ремонт перед возвращением семьи из деревни. И здесь вот — на тебе: поначалу по всем каналам демонстрируют несколько раз попорядку «Лебединое озеро», позже идет сообщение о разработке Муниципального комитета по чрезвычайному положению, обращение к русскому народу, отстранение от власти Горбачева, запрет митингов, цензура и всё такое.

О, я уже был опытнейший боец и сходу сообразил, что речь идет о муниципальном перевороте. С данной нам мыслью я ринулся на работу, чтоб разведать там обстановку и приготовиться перейти на нелегальное положение. Но в ботаническом саду все было тихо, никто не осознавал, что случилось.

Все сотрудники считали, что Москва и без нас разберется. Но я стал ходить по лабораториям и говорить, что в стране произошел муниципальный переворот. Вечерком нас собрали в зале библиотеки. Секретарь партийной организации ботанического сада осторожно произнесла, что кое-кто у нас распространяет слухи о муниципальном перевороте, на самом деле речь идет о попытке коммунистической партии вернуть порядок в стране. Нас призвали хранить спокойствие и не делать поспешных заявлений, за которые можно поплатиться.

Но с моей репутацией великого смутьяна мне уже не было страшно. Я возвратился домой и начал по телефону обзванивать всех собственных друзей и знакомых, живущих в остальных городках. Пробовал даже дозвониться по редакционным телефонам в Таллинн, Ригу и Вильнюс. Но телефоны не отвечали. Зато мне удалось связаться с Ленинградом, тогда еще совсем не переименованном в Санкт-Петербург, с Ташкентом и с Кишинёвом. Все приобретенные сведения я передавал по телефону первому независящему телеканалу Томска ТВ Журналисты канала публиковали сообщения о положении в различных регионах страны в режиме онлайн, что по тем временам было ново и смело.

И это было здорово, поэтому что в российской фольклорной традиции хоть какой человек, ставший предметом насмешек и анекдотов, теряет шансы на народную поддержку. Конкретно потому ГКЧП не удалось удержать власть. За собственной спиной эти странноватые люди ощутили пустоту: там не было ни Горбачева, ни армии, ни КГБ, ни народа. Пробы коммунистов организовать массовую поддержку действий ГКЧП провалились фактически по всей стране. Тогда финал событий еще не был ясен.

Но свободолюбивый Томск был оскорблен попытками каких-либо мутных личностей ввести чрезвычайное положение и вырвать новорожденное дитя Свободы из некрепких еще рук народа. Юный председатель Томского облисполкома, демократ первой волны Олег Кушелевский выступил перед взволнованными томичами и прибывшими на митинг жителями примыкающего городка Северска.

Олег Кушелевский заявил, что у областной власти на данный момент два принципиальных вопросца на повестке дня: подготовка хозяйства области к зиме и борьба с ГКЧП. Пока на площади перед местным Белоснежным домом длился митинг, пришло весть, что члены ГКЧП бежали на самолете из Москвы. Все происходило, прямо как в кино: летний вечер в интерьере колонн областного театра Драмы и беломраморной облицовки стенок областной администрации, оранжевый закат над свинцовыми водами Томи, звонкая площадь, запруженная народом, и хриплый, срывающий глас в мегафон: «Товарищи!

Нашему ликованию не было границ. Мы победили! Казалось, эта победа навсегда. Ошибся я, ошиблись и остальные. Олега Кушелевского в году уничтожат выстрелом из ружья в спину на пороге собственного дома в Томске.

Нашу победу украдет Путин. Но это будет позже. А в августе года на нас обрушилось счастье Свободы! И правда, какое сладкое слово! Четвёртый: Голод — наилучший друг революции Когда в конце года объявили, что в стране будет проведена валютная реформа и отпущены на свободу цены, мы уже ничего не боялись.

Все были убеждены, что ужаснее не будет, поэтому что ужаснее уже некуда. Нас так долго били по голове внезапными инициативами правительства и превратили наши души в пустые желудки, истерзанные товарным голодом, что, казалось, люд готов ко всему. В предыдущее десятилетие граждане СССР пережили кампании по борьбе с тунеядством, с пьянством и алкоголизмом, с нарушителями трудовой дисциплины, а также борьбу за качество и перманентную борьбу за мир.

Позже грянула «павловская валютная реформа». Естественно, это был шок, когда в январе года премьер-министр Валентин Павлов будущий член ГКЧП вдруг объявил, что купюры по 50 и рублей необходимо в течение 3-х дней поменять в Сберкассе на новейшие бумажки. Но меняли свободно не наиболее рублей. А ежели кто-то смог накопить побольше, необходимо было на комиссии доказать, что ты не вор и не спекулянт, и что твои сбережения имеют трудовое происхождение.

Ну, у меня лично заморочек с обменом купюр не возникло: я вывернул кармашки и высчитал рублей наличными. Вклады на сбер книгах не трогали, но и там у меня было рублей А вот наши старушки в ботаническом саду, которые предпочитали всю жизнь копить и хранить средства под подушечкой, рыдали навзрыд, уверенные, что правительство их обманет и заместо старенькых и надежных рублей подсунет нарисованные фантики.

Но старушкам средства поменяли. Как председатель профсоюзной организации ботанического сада я подписал протокол, заверил, что все скопления наших служащих трудовые, протокол выслали в комиссию в районный исполнительный комитет, и дело было изготовлено.

Но я не перестаю удивляться предприимчивости российского человека. Ведь даже в тех, неописуемых для русского времени критериях, во почти всех людях одномоментно проснулась жилка предпринимательства. Казалось бы, деловая хватка в русском человеке была навеки нескончаемые задавлена в СССР опосля разгрома новейшей экономической политики и запрета личной торговли в году.

Но выяснилось, что эта хватка жива и пробудили ее к жизни цыгане. Реформа Павлова стала жестоким испытанием для цыганского народа. Это шумное и колоритное племя кстати, моя прабабушка по папиной полосы происходила из цыганского табора занималось в Томске традиционными промыслами. Джинсы, польскую косметику, пуховые шали и остальной недостаток можно было приобрести по баснословной стоимости у цыган на Центральном рынке либо «толкучке».

О, эта благословенная «толкучка». Так называли воскресный торг на окраине Томска, куда со всех концов Томской области и даже из примыкающих регионов стекал народ, чтоб реализовать, поменять либо приобрести то, что в русских магазинах деньком с огнем найти было нереально.

В этом единственном очаге вольного товарообмена действовали законы рынка: спрос определял предложенную стоимость, которая была в несколько раз выше магазинных прейскурантов. И вот тут, на «толкучке», можно было отыскать и истинные югославские туфли, и германских кукол, и романы Александра Дюма. Просто фантастика! Почти все прогуливались на «толкучку», как на экскурсию: просто поглядеть и погладить вещь.

И это был рай для цыган, которых милиционеры ловили и наказывали за спекуляцию везде, не считая «толкучки» - тут их защищал закон. И, естественно, цыгане сколотили колоссальные состояния в эру полного торгового недостатка. Неведомыми способами они добывали продукты и продукты из государств Восточной Европы и столичных магазинов.

И продавали, продавали, продавали… И доторговались до валютной реформы года. Само собой, что все средства цыганский люд предпочитает хранить в наличной форме — традиция. Как говорится в одной песенке: «А что цыгане делают? А ничего не делают, песни распевают, денежки считают…». Ну, вот такое у их любимое занятие в жизни есть.

Кто осудит? И досчитались… С мешками, набитыми валютными купюрами по 50 и рублей, носились томские цыгане в январе года по сберкассам городка, но, очевидно, никто им больше рублей не менял. А доказать, что эти средства имеют трудовое происхождение, цыганам было чрезвычайно проблематично — просто очень! И здесь наши российские тётки, как правило, заводские работницы, организовали бизнес.

Они направились на Черемошники — район, густо населенный цыганами, и начали скупать купюры по стоимости 5 рублей за Я помню, одна мамина знакомая хвасталась, что купила у цыган больших купюр на 50 тыщ рублей и дала за их 5 тыщ маленькими купюрами, собранными по друзьям и знакомым в долг. А маленькие средства не необходимо было поменять. Позже на заводе эта тётенька получила протокол, что смогла накопить за много лет добросовестной работы конкретно 50 тыщ рублей, которые по недоразумению завалились за шкаф и были случаем найдены.

Эти средства предприимчивая дама удачно поменяла на новейшие купюры в сберкассе. Незапятнанный доход составил 45 тыщ рублей за один день. При средней зарплате того времени в рублей, это был заработок за 18 лет. Да, наше правительство на этом не успокоилось и в апреле резко понизило курс рубля и в три раза повысило цены на продукты и промышленные продукты. Так мы в первый раз узнали, что такое инфляция. Когда я пришел на работу в ботанический сад в году, моя зарплата была рублей 68 копеек.

За 10 лет она возросла до рублей. Но в году мои доходы стали стремительно расти и к концу года я уже получал наиболее рублей в месяц. В году, когда я пришел на работу в администрацию Томской области, моя зарплата составила 1 миллион рублей. Все это напомнило мне роман Эриха Марии Ремарка «Чёрный обелиск» о Германии х годов, когда рабочие получали зарплату каждый день и здесь же стремительно бежали в магазин, чтоб успеть приобрести хлеб до того, как он подорожает в два раза.

Цены в Германии, потерпевшей поражение в Великой войне так тогда называли Первую мировую , изменялись в те годы несколько раз в день. Немцы платили по счетам истории. Но в году одолел Русский Союз! И вот, через 45 лет опосля победы в Великой Отечественной войне, в стране победившего социализма ввели карточную систему. По чьим счетам платили мы — обыкновенные русские люди? Кто-то из друзей пробовал меня уверить на финале года, что это правильные меры, которые посодействуют навести порядок в распределении продуктов и продовольствия.

Но я ему парировал одним вопросом: «Покажи, кто у нас в два гортани жрёт? Пища из наших магазинов исчезала равномерно, с тихим шорохом валютных купюр и упаковочных материалов. Колбаса уползала с прилавков, как уползает удав в темноту дождевого леса, и за хвост его не удержишь. Поначалу мы не удержали колбасу, позже мясо, позже масло, позже настал черед «уползти» в неизвестность широкому кругу продуктов народного употребления.

Вообще-то первым пропавшим продуктом был чай. Его мы исправно получали из Грузии. Естественно, в картонном пакетике вкупе с листьями чайного кустика были обрубки ветвей и палок, но эту палочно-листовую консистенция можно было заваривать и пить. Но в Грузии началась война, позже Грузия стала независящей, и чай исчез.

То есть исчез полностью и бесследно. На фоне исчезающих продуктов русские газеты, радио и телевидение начали активную кампанию по убеждению народа во вредоносности бессчетных товаров. Здесь же приводились другие рецепты и методы выживания без традиционной еды.

Так, население быстренько уверили, что чёрный байховый чай содержит небезопасные соли томных металлов. И мы начали заваривать листья смородины и различные травки. Потом пропало сливочное масло, и журнальчик «Здоровье» начал серию публикаций о том, что сливочное масло — это страшно вредный продукт, содержащий большущее количество холестерина. Потому для организма наиболее полезен маргарин.

Но и маргарин тоже исчез. Самое основное — никто не знал, какой продукт либо продукт исчезнет последующим. Поначалу в магазинах ввели нормированный отпуск продуктов: в одни руки продавали 0. Ох, и настрадались же курильщики в те времена! Помню, как мужчины на крыльце магазина жаловались, что у их без курева уши опухли. Но позже товаров стало еще меньше.

Всем!!!!!!!!!! быстрей Лечение пародонтоза Томск Тупики Томска прощения

Посетила отличная Импланты Anthogyr Томск Детский эта

Здоровье начинается с профилактики, а профилактика — с инфы. За 1 час вы узнаете много новейшего и увлекательного, обнаружите, что совершали всераспространенные ошибки и научитесь действовать верно, поймете, как важен кропотливый уход за полостью рта. Согласно нашему опыту, ежели пациент посещает стоматолога-гигиениста каждые полгода и проводит нужные профилактические мероприятия, это в два раза понижает риск заболевания кариесом либо остальных болезней полости рта.

Ухаживайте за полостью рта часто, и вы получите хороший итог — здоровые зубы и десны, прекрасную ухмылку и превосходное настроение! Для консультации с врачом-гигиенистом поликлиники «Денталия» запишитесь уже сейчас по телефону: Записаться на прием. Нажимая клавишу, я даю согласие на обработку индивидуальных данных. Ваша заявка принята, скоро менеджер свяжется с вами.

Записаться на приём. Основная » Сервисы поликлиники » Гигиена и профилактика. Наиблежайшее время для записи на осмотр. Своим клиентам компания дает впечатляющий список проф услуг, которые нацелены на успешное решение всех заморочек, связанных с функциониро…. Стоматология «Dent Help» ранее «Help» Стоматологическая клиника «Dent Help» ранее «Help» городка Томска оказывает помощь при заболеваниях зубов и полости рта.

Стоматология «ЦСМ» на Хмельницкого Хмельницкого, д. Стоматология «ЦСМ» на Хмельницкого городка Томска вооружена современным сертифицированным оборудованием. Принимают бывалые докторы. В стоматологии «ЦСМ» на Хмельницкого употребляются передовые способы, соблюдается строгая стерильность. Мед центр «Евродент» на Герасименко Герасименко, д. Мед центр «Евродент» на Герасименко базируется в жилом комплексе «Солнечная долина», на местности Октябрьского района городка Томска.

Это современная компания, которая дает своим клиентам полный комплекс услуг, направленных на диагност…. Центр стоматологии «Эликсир» на Белинского Закрыто до Белинского, д. Центр стоматологии «Эликсир» на Белинского городка Томска применяет неповторимые технологии.

Сотрудники часто учатся в ведущих Университетах страны и за рубежом. Все процедуры центра стоматологии «Эликсир» на Белинского безопасны и безболезненны. Стоматология «Мастер Дент» на Фрунзе городка Томска практикует полный подход ко всем клиентам. Принимают бывалые квалифицированные докторы.

В стоматологии «Мастер Дент» на Фрунзе используются передовые способы. Научно-практический центр «Стоматология» Закрыто до Совпартшкольный, д. Научно-практический центр «Стоматология» городка Томска является стоматологической клиникой, в которой размещается собственная зуботехническая лаборатория.

Спецы используются инструменты и препараты с европейским интернациональным знаком свойства. Мира, д. Стоматология «Мастер Дент» на Мира городка Томска практикует личный полный подход ко всем клиентам. Ведут прием бывалые квалифицированные доктора. В стоматологии «Мастер Дент» на Мира используются современные методики. Клиника «Диамед» на Красноармейской Красноармейская, д.

Клиника «Диамед» на Красноармейской размещается в северо-восточной части Кировского района городка Томска. Она позиционируется, как центр современной стоматологии, оказывающий широкий список качественных услуг по доступной стоимости. Отзывы о Очистка зубов в Томске. Посетила клинику, делала гигиеническую очистку зубов, 5 шагов, превосходный итог, а опосля очистки провели бесплатную консультацию у терапевта.

Всем рекомендую! Стоматология «ЗубОк» на Кирова. Вежливые админы. Отзыв о медике Прокопенко Д. Пришла в клинику "Премьер Дент" на исцеление зубов, так как был положительный опыт у доктора Прокопенко Константина, который практически выручил меня Стоматология «Премьер Дент». Стремительная и размеренная работа, доброжелательность. Хорошая работа медиков Кобелева М. А при осмотре, профилактике и проф очистке зубов. Крупная благодарность от меня, Пев Приглянулся подход к детям, разъясняют доступными словами, чтоб ребенок не боялся.

Посетили клинику с дочерью 5-ти лет, делали гигиеническую очистку зубов. Чрезвычайно грамотный подход спеца к детям. Стоматология «ЗубОк» на Урожайном. Качество гигиенической очистки, профессионализмы, чёткость. Была на гигиенической очистке зубов, гигиенист - супер-профессионал, всё быстро, отменно, дали советы по уходу, порекомендовали зубную Превосходный доктор и его помощник.

Вежливый и приветливый админ. Дешевые цены, но самое основное, что вылечивают мастера. Еще при беременности выяснила о данной нам поликлинике. Прогуливалась на очистку зубов Стоматология «Зеленое яблоко».